Тени прошлого — тени будущего (Книга II, часть 2)

– Герф, пора на базу.

Хорн решил не откладывать встречи с чудовищами Ульвэра. Он из тех, кто никогда не опускает руки – всегда правде в глаза смотрит, но как оказалось не всегда с улыбкой. Мне тоже не очень хочется спускаться на базу – не только из-за теплого солнца – Замухрышка почти всю неделю стоял. Хантэрхайм и Шаттенберг основательно прошлись переводами по полку – по командирам, по бойцам… А с ним никто из новых не справляется. Представляю, что сейчас на базе творится. Уже посмотрел отметки – Замухрышка видимо меня дожидался – редко кто его работать берет – заперли на все засовы, и на этом разбирательства в его характере и окончились. Скверный зверь… но и я ему бывало грубил… Не знаю уж, как Айнер тогда управился, но офицерам этого не положено. Они седлают подготовленных зверей только на парадах. Все думаю – помнит меня Замухрышка или уже забыл…

Что-то мы не правильно делаем – Ульвэр с ним без кнута справляется. Зверь должен ощущать контроль, но полностью его зажимать – только хуже. Нарваться на протест, вызванный откровенным насилием, и так же подавлять его, пока тебя не застанут врасплох, пока ты не устанешь – не годится. Как по-другому? Мне еще многому надо у них научиться, многому надо их научить…

Мы не так уж сильно отличаемся от чудовищ Ульвэра… Только неразумных тварей понять тяжелее, хоть вариантов возможных действий меньше. Я знаю – зверя ведет логика – логика инстинкта. Но и воспитание и привязанность для них часто значат не меньше, чем для нас. Контроль авторитетом – общая цель. Может быть это то, что нужно? Ведь мы отвечаем насилием только на насилие. Мы обеспечиваем этим тварям оптимальные, более стабильные, чем в природе условия, не угрожаем – они выполняют за это определенные обязанности. Они готовы на это, не понимая этого? Нужно объяснить. А как? Вся проблема в том, что для нас это не выгодно – для нас выгоднее взять от них все – рывком, не затрачивать лишних сил. Нам от них нужно то, что без генетических коррекций они не отдадут без сопротивления – жизнь. А в том, что делает Ульвэр, мы не видим особой нужды. На нас работают машины, а зверь – только мясо. Разве можно хотеть от раба, уже в генетической памяти которого только страх смерти, добросовестного исполнения какой-то побочной работы? У нас есть над ними прямая власть ликвидатора, но другую мы получим только, когда они получат равноценную власть над нами. Когда мы будем равнозначно нуждаться друг в друге. А такого не будет – слишком сложно соотнести экономическую выгоду далекого будущего и настоящего – даже бессмертным. Слишком много работы для достижения такого результата. Войну, начатую корректорами, неизменно оканчивают ликвидаторы – а это к чему ведет?

Хорн трясет меня за плечи…

– Герф, да проснись ты!..

– У нас еще есть время…

– Вот и я о том. Возьмем “стрелы”, и в информационный центр…

– Зачем?

– Возьмем с собой старого умного ястреба Влада.

– Зачем, Хорн?

– Вопросов много…

– У командира спроси.

– Все на них отвечают по-разному, а вот получается одно и то же. Хочу проверить.

– Не думаю, что вернувшись в прошлое…

– Я и не возвращаюсь. Оно всегда возвращается к нам. И именно потому, что мы не можем из него выйти. А для этого нужно только обернуться – не уперто смотреть прямо перед собой, не видя ничего вокруг и позади себя.

– Да, проследить верный путь, когда заблудишься, помогает, но не сориентироваться во всем и сразу. Тогда уж и молодого ястреба возьмем.

– Герф, а ты о них вообще откуда знаешь?

– Все мы – в Штраубе иногда их находим…

– И мы в Хантэрхайме нередко к их помощи прибегаем… прибегали… Вам здесь мудрые мысли искать особо не надо – пока, а нам приходилось. Пошли.

Уложились минута в минуту. На базе порядок относительный. Кажется, новые люди ориентируются лучше тех, кого вырвали с севера до того, как он их окончательно убил. Унхай, как тень, остановился напротив меня… Я видел его только в ярком сиянии Хантэрхайма – в этой полумгле его глаза просто проваливаются в бескрайнюю темноту… Мрак не смягчил жестокости поджатых губ, только скрыл все, что можно было принять за какое либо другое выражение. Он перешел в этот полумрак из света Хантэрхайма, и его напряженный взгляд, кажущаяся невозмутимость режет до крови ком в горле – мою память.

Сержант наблюдает, как я активирую записи на закрытой норе Замухрышки – обе двери сошлись намертво – отсек заблокирован… Как я понял, всем было не до зверя – похоже, он в этом отчасти виноват. Стою в нерешительности – может, его сначала вволю отгонять на пустом плацу?.. Радуюсь, что Стикка нет рядом. Унхай меня не торопит – если он и имел дело с подобным зверьем, то очень давно. В поисках подсказки или поддержки обвел сектор взглядом – поблизости нет никого более опытного, чем я.