Тени прошлого — тени будущего (Книга II, часть 2)

Карцеры крайние помещения – от заиндевевшей стены веет стужей. Тьма и холод – все, что нужно для осмысления виновности. А тишина… в ней я начал различать еле слышные звуки. Угол здания разбивает протяжными стонами порывы ветра. Там – за стеной, бушует буря – иглы снега блуждают в лучах прожекторов разведчиков. Ветер рыщет среди наземных построек, поднимая колючую пургу. В этих вихрях снег поднимается с ледников – ветер воскрешает павших воинов. Его вой иногда сливается с сигналом тревоги… Я все время жду тревоги – и днем, и ночью… жду сбора… Даже сейчас жду, когда меня призовут, хоть и понимаю, что этого не случится. Теперь прислушиваюсь к шагам в коридоре – жду… А ураган все бьется о стены – Хантэрхайм и его поймал – теперь не отпустит. Почти как воздушная тревога… Да так и есть… Только тревоги чего-то очень далекого от нас, чего-то, чему принадлежит этот ветер. Вот он – север во всей красе. Я никогда в жизни еще не ощущал себя так одиноко. “Защитник” только усугубляет это давящее ощущение – холодный электронный мозг, заключенный в холодный металл. От того, что рядом кто-то живой, пусть и крыса, как-то легче, но когда вспомнишь их серьезную беготню из угла в угол… Уж очень они на нас похожи. Глядя на этих маленьких тварей понимаешь, как хрупки и наши жизни, брошенные на льды Хантэрхайма. Только мы и с этим свыкаемся. Вот сейчас до меня еще не до конца дошло, что меня ожидает не смерть в киберпространстве, которая уже знакома, с которой я свыкся.

Как Влад был прав – мы тупо воспринимаем все как данность. Мы тупо воспринимаем данность… Привыкаем ко всему – к жизни, смерти – нашей и чужой… Уничтожаем друг друга сотнями способов, пытаясь выжить… А стоит это того?.. За тяжелой дверью снова разгорается синий свет – не вижу, слышу отголоски сигнала тревоги. Здесь – в Хантэрхайме, мы вообще ничего не видим или из-за света, или из-за темноты…

У меня нет оружия… Рядом “защитник” – еще одно чудовище конструкторов, программистов и кибернетиков AVRG. С меня не сводит глаз великий шпион – объект… Маленькое чудовище, творение генетиков и опять же кибернетиков AVRG бегает у моих ног… Но оно живые… Я чувствую его тепло…

Стер справочник и не жалею. Никому, кроме дезертиров – предателей, он пользы принести не мог. Зачем способствовать возрождению падшего чудовища? Не сомневаюсь, что люди не смогут создать ничего иного – мы все делаем по своему подобию. Зачем этим схемам – мертвым надеждам двух мертвецов, валяться в архиве отдела внутренней безопасности? Для того, чтобы ими воспользовались каратели или ликвидаторы? Если ястреба так и не смогли отключить, значит, мозг браслета Влада разрушен жестким излучением. Схемы остались у Стикка… У Хорна браслет раскололся под лучом… Не для того мы их прописали, чтобы они разошлись среди предателей. Зачем Лесовский так поступил? Что теперь считать свои ошибки, как и ошибки друга?.. Разве эти списанные люди не так же достойны жизни, как и те, для кого мы намеревались это сделать?

Я просто жду, не знаю чего. И я даже не знаю бороться ли за жизнь. Нор прав был, наверное – все мы здесь покойники. Деваться некуда (вообще некуда). Нас либо свои же ликвидируют рано или поздно, либо опять же свои – ведь машины, пересмотревшие задачу, тоже наши… Я понимаю, за что нас приговаривают и те и другие – мы нарушаем систему. Ну что ж, это война. Только нас еще и Земля отторгает за то, что мы и ее систему нарушаем… Сейчас мне особо без разницы – поставят лицом к стенке, сожгут на огневой точке или заморозят на ледниках… Такие, как Нор, считают привилегией смерть на “свободе” – для себя. Такие, как Сорг – в бою – ради других. Что ж? Они свое получили. А на меня вдруг навалилось понимание – смерть и есть – смерть. Все из-за того, что мы – люди. Раздираемся противоречиями, как и я сейчас. Штурмовик отряда А2 мучает мозги… Это уже парадокс.

Показалось, слышу шаги за дверью… Нет, показалось. Только тревога заскулила еще громче. Что там творится? А мне теперь какое дело? Вспоминаю Ульвэра… Я хотел бы вернуться в Штрауб, но уже не смогу. Хотел бы, чтобы все было как прежде… только начавшись заново, все снова привело бы к этому. Когда Влад мучил мозги, я над ним только смеялся, война была виртуальным полем, и в голову не лезли мысли, кроме как о Полуночном турнире. Только Хантэрхайм, угрожая жизни, вынудил меня думать – он дал мне осознание жизни, и теперь отнимает ее из-за того, что я так медленно соображаю. Этот город вроде бы забрал у меня все, но… Кровь снова хлынула из носа – напоминание о лейтенанте. Что бы он делал на моем месте? По-моему, для него карцер не больше, чем возможность выспаться. Хантэрхайм принял его? Как человека, ходящего по какой-то грани? Просто у него больше нечего брать… но он еще может что-то давать… Не знаю, как это возможно – знаю, что это так. Стикк такой же – он добрый человек. Только это запрятано очень глубоко – поэтому еще никто не растащил по кускам, не сжег, не заморозил это добро. Так бывает с теми, у кого напылен всего лишь поверхностный слой.

Стикк в Штраубе – рад за него. Его там точно на ноги поставят… Вопреки устоявшемуся мнению, я ценил все, что почти наверняка потерял. Нет командира лучше Ульвэра. Он видит даже самые блеклые искорки жизни, бережно собирает их, снимая перчатки – не сжимает в железных руках до удушения, как Борг. Он углядел жизнь даже в этих могучих чудовищах, способных за пару секунд разорвать нас в клочья. Он не забывает, кто они, но не забывает, что они живые.