Цикл «Историк». Рассказ III. Воин северной пустыни

– Дай мне тот прут… Ханс! Тот, железный!

Ханс, подав мне прут, сразу запущенный мной в бурлящую пузырями воду, зябко съежился и отступил к стене, отворачиваясь от меня…

– Ты что это?..

– Олаф, мне очень страшно…

Я поднял голову, осторожно прижимая к ободранной морозом скуле перевязочную полосу, сложенную и пропитанную еще горячим отваром…

– Что?..

– Страшно, Олаф… Я ничего не понимаю…

– А что тут понимать?..

– Хоть что-то…

– Ты что несешь?..

– Я не знаю… Я ничего не знаю, Олаф!..

Я поднялся в дыму и пару, бросая в кипящий котел раскаленный прут с рукоятью из куска облезшей шкуры… Моя тень взметнулась вслед за огнем… В морозной тишине треск жарких углей слышен особенно четко, и кипящая смола разрывает обломки еловых сучьев громом… В этой тишине ворчит, улегшийся у костра, обрывок промерзшего ветра, бурчит, выкипая, заключенная в котле вода… Но этот боец продолжает молчать, пряча глаза от нападающих на него красных всполохов…

– Как можно не знать ничего?..

Грелл, скидывая затверделые льдом перчатки, тяжело положил руки ему на плечи, опуская на шкуру, расстеленную на полу…

– Вот так, Олаф, – он ничего не знает. Его память не загрузили при запуске. Он не понимает, куда и откуда он попал, – ничего не понимает…

Черт… И что теперь делать? Что с ним делать?! Я с отчаянья вырвал из котла прокаленный прут, наставляя бойцу в грудь…

– Отвечай внятно, что ты знаешь?!

Боец замер, молча смотря на меня открытыми страху глазами…

– Отвечай!

Грелл с досадой толкнул меня, отстраняя… Теперь огонь бросает отблески на его раскрасневшееся пятнами лицо…

– Сказал же, Олаф, он ничего не знает…

– Он не может не знать ничего! Он знает речевой код! Он же… Он же не прямо из снежной пустыни вышел!

– У него в голове одни обрывки знаний. Системе не хватило времени дать этому бойцу полноценную память. Он умеет управляться с оружием, но ему не ясно, что происходит. Он не понимает, что он был бойцом системы и стал вольным охотником.

– Но он ушел из системы! Как он ушел?..

– Сказал, что командир ему идти приказал, он и пошел… не поняв, куда и зачем его послали.

– Вот черт… И все на нашу голову… Боец из Штрауба… еще и недоработанный… Какого черта?.. Что с таким в стылой пустыне Хантэрхайма делать?..

– Мы забрали его у ледяной пустыни, Олаф… Мы не можем теперь вернуть его льдам Хантэрхайма… Я развел для него этот костер, скормив огню дерево вместо жира скингера… Я разделил с ним мясо и шкуры, добытые мной…

– Он не отработает… Грелл, нам нужно…

– Нет, он делает все, что надо, когда объяснишь четко, что надо делать. Он останется, Олаф. Нам придется с ним повозиться, но он станет охотником – будет ходить с нами к растопленным лугам и бить зверя.

– Мы потратим силы на него, на Сигурда… А что останется нам, Грелл?!

– Сигурд?..

Грелл только что заметил его, укрытого шкурами, и Ханс сжался под его взглядом…

– Грелл, пойми, я не могу тратить силы на него… Сигурд опытный охотник, он необходим нам…

Грелл просветлел, подходя к охотнику, но его взгляд снова отразил грозовой мрак, как только он всмотрелся Сигурду в лицо…

– Олаф, он не встанет…

– Я не отдам его ни огню, ни морозу!

– Успокойся, я не трону его. Он умрет без моей помощи – к рассвету, Олаф.

Я обернулся к Хансу, распахнувшему глаза с еще большим страхом…

– Я дам тебе слово, что ты останешься здесь до тех пор, пока Сигурд не возьмет оружие! Тогда мы решим, останешься ты или уйдешь!