Тени прошлого — тени будущего (Книга II, часть 1)

– Так точно…

Он что, нам ошибку спишет? Стикк спишет ошибку?..

– Получилось, что нарушение не столь существенно… И нужно отдать должное – со временем вы не ошиблись, рассчитали правильно, хоть и впритык. Хороший отчет выходит… с одной стороны. Но с другой… Если учесть, что этот сектор значимым не считают – здесь только руггеры – и после поломки мозг к нему еще не подключен… Если учесть, что врата, ведущие к поверхности земли, открыты, а патрули с разрывами…

– Нам об этом ничего не известно, сержант.

Стикк остановил Хорошего, обернулся через плечо… Его сощуренные глаза зло блеснули через длинные белые ресницы, выжженные до бесцветности жесткими лучами ледяных пустынь… Никак я не могу по этому его взгляду определить степень его серьезности… Такие люди, как правило, вообще не склонны шутить… А если дают шутке волю, то не от веселья и не от скуки – от тоски угрюмой, от обреченного чего-то, мрачного… И обычно такие “шутки” вовсе не шутки…

– Ну, это мы проверим еще. У вас сегодня последнее испытание перед вечным льдом и вечным боем… Но вы еще здесь. И я вас здесь без дел не оставлю – вы еще раз этих чудовищ по тоннелям прогоните. Должны же вы со зверушками попрощаться. И хорошо запомните этот маршрут со всеми ориентирами… чтобы больше сюда ни шагу…

– Приказ о переводе уже пришел, командир?

– Вижу, твое любопытство, Лесовский, распространяется с большой скоростью и в эпидемическом масштабе. Тебе бы в изолятор… Карцер – то, что надо. Ты же привык к карцерной тишине и покою – только там ничего не мешает думать… Но время не на твоей стороне – можешь так и не успеть урвать долю этой тишины. Так что бери, что есть, – и используй время на размышления по прямому назначению.

Стикк оборвал передачу… Мы выходим из слепой зоны – впереди уже мерцает, перебивается свет…

– Влад, но он серьезно?! Это ж не издевки чистой воды?!

– Не знаю! Он это делает одновременно! Но я уверен, что он нас перед начальством теперь выгородить решил!

– Но на кой черт ему это?!

– Уверен, это для того, чтоб мы время на разбор не тратили! А потратили его, прощаясь со зверушками и совершенствуя ориентацию, в этих слепых тоннелях! И еще я уверен, что отключенный выход к поверхности тут действительно есть!

– Но это ж не обязательно значит, что он…

– А черт его знает! Хотелось бы думать, что это только похоже на открытый путь – “путь дезертира”!

Мы сержанту дублированных линий не делали, но он и без того просек ход наших мыслей по нашей скованности… Он вечно ставит нас перед сложным выбором – сообщить или промолчать… Но при этом не дает никаких четких подтверждений тому, что есть прочный плацдарм для постановки такого выбора. Вроде и молчать, и сообщать не о чем… Вроде, кроме наших догадок, ничего нет… Но есть тут что-то не то… Мы думаем, что он издевается, но у него это значит что-то другое… Стикк всегда безошибочно различает все подвохи – видит их насквозь, но и он сам всегда и все делает с подвохом. Стараюсь выкинуть его из головы, но как назло не могу думать ни о чем ином. Что бы я ни вспоминал – Ларс Стикк везде, и все сведено к нему. И в руинах Син, Небесного города, и в той лесной чаще… Мы тогда вымотались и не обратили должного внимания, что все – наши командиры и соратники, мы сами и наши враги – все мы отражались в его цепком взгляде… И то сияющее звездами небо, те высокие ели и их синие иглы, упавшие на искристый снег – все это мы видели только в отражениях его начищенных сапог и ремней… То его заявление вгрызлось нам с Владом в головы до самых корней мыслей, как мы ни стараемся не думать об этом… Черт… Я не должен об этом думать… Теперь нас ждет Хантэрхайм… Там мы больше не увидим этих преломленных Стикком путей, отраженных с искажением на узких голенищах его сапог… Там слепящий свет затмит – верней, засветит все отраженья…

Стикк не раз говорил, что в Хантэрхайме нет ничего – это правда. Там только ледники… и свет… Хантэрхайм безжалостен к людям… ко всему живому. И хоть я не очень быстро соображаю, теперь понимаю, что Стикк тогда, в руинах Небесного, был прав не только в этом… Хантэрхайм будут держать до последнего, но ясно, что долго наши северные твердыни нам не продержать никакими силами… Но бои еще идут… А нам тяжело знать, что где-то идут бои, когда мы в стороне. Так спокойнее – знать, что делаешь действительно все, что можешь…

Запись№6 00 00 000 00:00