Тени прошлого — тени будущего (Книга II, часть 1)

– Айнер…

– Смотрел ситуацию по их фоновым сигналам. Точнее – по данным электронных записей смотреть буду.

– Айнер, постойте…

– К этому их мог побудить только страх, усиленный остаточным ускорением нейропрограммы, капитан, – страх перед неточным установлением степени вины.

– Вины предателей…

– Так точно. Но с учетом длительных и жестких ускорений и последующих ошибок программы, неточности при разборе не исключены, капитан.

– Хотите сказать, что им виднее…

– Именно. Остаточные эффекты действия ускорителей были ослаблены сержантом и полностью истреблены мной – просто и без осложнений. А затруднений не возникло оттого, что сделано это было способом, неприменимым при допросах DIS – и не доводящим до осложнений при этих допросах. Что исключает более жесткие и определенные – необратимые – шаги следователей DIS.

– Айнер, мы не обсуждаем страховку и риски.

– По сигналу фоны почти чисты – серьезных нарушений работы нейросистем нет. Не требуется ни перезапуск нейросистемы, ни применение прямого контроля над разумом.

– Это ничего не изменит.

Айнер резко сдернул проницательный взгляд с нас и перевел его на Норвальда – холодный и уверенный, требующий безоговорочного подчинения, взгляд офицера-S9…

– Ситуация под контролем.

Норвальд как-то с грустью покачал головой… Уже давно ясно, что на такой, особый, риск он идет с трудом, но что нередко уступает Айнеру… Норвальд думает о нашей участи со всем старанием, но понимает, что Айнер думает быстрее, хоть и опаснее. Тяжело ему руководить офицером выше него по уровню – знать об этом, подчиняться ему на свой страх и риск и нести ответ, хоть и формальный… Что Айнеру тут не место – ясно каждому. Этот человек, несмотря на производственный брак, уготован великим делам – ему здесь и пространство, и время тесно. Угодили мы с Лесовским черт знает куда, и, на кого надежду возложить, совсем не понимаем… А этот чертов день, будто и не окончен, – только начат… Мы голодны и обгорели… А Сорг еще поливает, никак не останавливаемой, кровью пол.

– Айнер, где Норглан?

– Он здесь.

– Был в сговоре?

– По данным первого допроса – не был. Бежал к Анлагену – воевать. Приперло ему. Был остановлен соратниками на границе части. Утверждает, что по собственной воле на месте остался. Следы насилия указывают обратное. Точнее, он был подвергнут переменному переключению мыслей и действий. Точно нарушение будет определено при расследовании – рассмотрении отчетной памяти всех застигнутых на месте произошедшего конфликта.

– Не так плохо… Он нам еще нужен, Айнер. Думаю, его следует придержать – к службе он пока еще годен, если стимуляторы не колоть.

Лейтенант закурил… Он скривил рот (скорей всего от мыслей о бессонной ночи) и окинул нас строгим взглядом, обещающим нам не просто бессонную, но и скверную, холодную – просто зубодробильную – ночь. Норвальд, похоже, полностью погружен в тяжкие думы, и на нас вовсе не смотрит. Размышляет он долго и решает осторожно. Он не зол – мы с Лесовским уже убедились, что в нем вообще злобы нет…

– Да, капитан, стимуляторы повинны… Они ускорители жизни. Ускоряют и разрушительные процессы, если они запущены. Будем считать, что мы заглянули в будущее…

– Посмотрим, можно ли его изменить.

– Не думаю. Приостановить – да, изменить – нет.

– Слишком мал фрагмент увиденного.

– По этому фрагменту можно определить общий принцип и построить на нем целую систему. И конструкции на таких заключениях могут быть довольно прочными. Но перестроить их, пусть с опорой на факты, очень сложно.

– Вижу, вы разработали новый метод… Что ж, можете его применить. Займитесь этим, Айнер.

– Так точно.

– Рядовой на наблюдении?

– Да. Теперь он, как и остальные, еще и под полной ответственностью командира первого взвода – и за совершенные, и за дальнейшие действия под препаратами ускорения.

– И это вами предусмотрено…