Последний день может стать первым (Книга I)

– Почему нельзя?

– Потому, что мы в коей-то мере управляем мозгом – влияем на проводники.

– А если определить принцип, по которому сбиваются эти коды?..

– Мы эту информацию выделить не можем – она закрыта. Код сбивается на другом уровне – на более высоком. За это отвечает сознание. Этот уровень мы блокируем первичным сбоем. Сигнал идет уже не изначально поставленным кодом – он как бы искорежен.

– Это что-то вроде того, как разобраться, что было первым – крысеныш или крыса…

– Ну…

– А что было первым?

– Крысеныш, конечно.

– Почему?..

– Кот, первым был сбой в организме кого-то из тех, кто его породил (генетики не в счет). Из этого и выродился носитель измененного генотипа – крысеныш.

– Ты уверен?

– Полностью.

– Ты всегда так…

– Насчет генетиков… скорей всего их тоже можно учитывать. Но в остальном – уверен.

– А, прокололся все-таки…

– Не об этом речь! О том, что найти закономерность среди этих искажений никому не под силу.

– Ничего себе! А я и не представлял, что моя голова такие штуки выделывает!

– Когда привыкаешь – перестаешь замечать… Делаешь что-то на автомате, но все равно где-то на грани контролируешь точность движений – так и здесь.

– Я бы этим гордился, если бы понимал, что это!

– Можешь уже сейчас начинать гордиться – для гордости понимание необязательно – даже вредно… Направленные передачи открыты только для того, на кого направлены – для того, на чей ментальный фон закодирован ключ для восстановления сбитых кодов.

– Айнер, так надо ключ добыть! Вы же знаете!.. Ну… Знаете, по какому принципу он кодируется!

– Знаем… а декодировать не выходит! Нейросигнал – штука непростая! Допускаются какие-то неточности!

– Но как?!

– Кот, это очень тонкие процессы…

– Что это значит?

– Значит, что мы вгрызлись в ту область высшего нейроуправления, которая доступна лишь для наших зубов…

– Так вы можете это сделать, пользуетесь этим, но не все про это знаете – так что ли?

– Люди всегда так делают – что-то изучают, изобретают, потом проверяют, обнаруживают побочные действия, думают, как с ними бороться, изобретают что-то новое… Мы экспериментаторы. А эксперимент не что иное, как провокация.

– Как все сложно…

– Не так уж и сложно – везде есть система, главное – ее понять.

– Потрясающе! Безграничное понимание!..

– Безгранично только то, чего мы не понимаем.

– Как это?

– Да не важно.

– А как же об этом не узнали шпионы?..

– У нас были очень действенные методы борьбы со шпионажем, даже слишком действенные… Нам удалось обеспечить секретность (средств на это ушло немеренно). Мы запустили новую систему.

– Так началась эта война?

– Да, Кот. Она длилась ровно сутки, как и было запланировано. Осложнений с нашей стороны, конечно, ожидали, но не так скоро. Тогда война рассчитывалась, как смутный прогноз будущего. Командование и это учло, мы не стали ждать – приказ о начале боевых действий был отдан Центру задолго до того, как война стала по-настоящему неизбежным последствием кризиса.

– А если бы вообще не стала?..

– Она была неизбежна – на другом временном отрезке. Не думай, что “золотые драконы” не имели на этот отрезок времени своих планов. Они тоже идут на риск, если других вариантов нет.